Наш ориентир то, что сближает людей

От терминологии к субъектности

Дискуссии о том, как правильно называть регион, Центральная Азия или Средняя Азия, ведутся не первое десятилетие и по сей день будоражат умы исследователей, экспертов и историков. Эти термины – не просто географические метки, но отражение исторических эпох, политических акцентов и идеологических предпочтений. Одни подчеркивают «срединность», другие «центровость», кто-то видит в этом отражение гегемонического взгляда извне, а кто-то попытку самореализации региона как отдельной силы. Пожалуй, споры о том, где «центр», а где «периферия», лучше оставить тем, кто искренне предан геофилософии и академической страсти к понятийной чистоте.

В реалиях же современной геополитики Центральная Азия и Средняя Азия — это равноправные синонимы. Подобно астроному и космонавту, чья работа связана с исследованием одного и того же пространства, но осуществляется с разных позиций и методологий, термины «Средняя Азия» и «Центральная Азия» отражают различные традиции осмысления региона, не умаляя при этом его целостной сущности. А значит, важен не столько термин, сколько способность региона говорить и действовать самостоятельно и согласованно, занимая всё более заметное место в мировой политике и экономике.

Поистине, Центральная Азия, ныне широко присутствующая в лексиконе политической, дипломатической и медийной среды, переживает собственный геополитический ренессанс. Ушли в прошлое стереотипы региона как «плацдарма интересов внешних держав» или «поле для Большой игры». Сегодня пять государств – Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан и Узбекистан – выступают как независимые и суверенные субъекты международных отношений.

Эволюция формирования «CA5+1»: от встреч к саммитам

Набирающий популярность формат «ЦА5+1» (aнгл. C5+1), будь то с США, ЕС, Китаем, Индией, Японией, Республикой Кореей или арабскими странами Залива, стал гибким инструментом выстраивания прагматичного многостороннего диалога. Он даёт странам Центральной Азии возможность маневрировать, защищая национальные интересы, и в то же время, интегрироваться в глобальные процессы на взаимовыгодной основе.

Отправной точкой для серии встреч в формате «ЦА5+1» принято считать август 2004 года. Тогда в Астане состоялось первое собрание глав и представителей внешнеполитических ведомств стран Центральной Азии и Японии. Под председательством министра иностранных дел Японии г-жи Ёрико Кавагути и под названием «Диалог «Центральная Азия + Япония» / Встреча министров иностранных дел – Отношения между Японией и Центральной Азией вступают в новую эру», эта встреча задала новый тон для формата: минимум протокола – максимум предметных проектов.

Запуски новых диалоговых платформ не заставили себя ждать. Так, в ноябре 2007 года в Сеуле состоялась встреча министров иностранных дел в формате «ЦA5 + Республика Корея», ознаменовав расширение горизонтов сотрудничества. А восемь лет спустя, в ноябре 2015 года, уже в Самарканде, впервые собрались главы внешнеполитических ведомств в формате «ЦA5 + США», что стало важной вехой в укреплении отношений региона с Вашингтоном.

Успех первых платформ в формате «ЦА5+1» стал сигналом для других глобальных игроков. В 2020 году к формату присоединился Китай, предложив регулярные министерские совещания. Спустя два года состоялся цифровой саммит «Китай – Центральная Азия», приуроченный к 30-летию установления дипломатических отношений. Но именно май 2023 года стал настоящей вехой: в древнем городе Сиань прошёл первый очный саммит «Центральная Азия – Китай» с участием председателя КНР и глав всех пяти государств региона.

Примечательно, что в 2020 году прошла и онлайн-встреча в формате «Индия – Центральная Азия», с ещё одной стремительно развивающейся державой Южной Азии, обладающей одной из крупнейших экономик мира и быстрорастущим населением.

Гибкость как основа успеха

Важнейшее отличие этой платформы от союзных или наднациональных моделей – в отказе от жёсткой институциональности. Есть секретариаты, но нет постоянных штаб-квартир; есть обязательства, но нет навязанных стандартов. Это освобождает диалог от инерции и политической обрядности. Страны региона договариваются, исходя из реальных интересов, а не из логики «политики ради политики».

К примеру, в 2022 году был учреждён Секретариат ЦА+США (C5+1), который координирует приоритеты, рабочие группы и мероприятия. Его деятельность вылилась в знаковое событие – первый саммит лидеров ЦА и США, состоявшийся в сентябре 2023 года в Нью-Йорке.

В 2024 году в Сиане был открыт Секретариат ЦА–Китай как подтверждение стремления всех сторон придать сотрудничеству долгосрочную, гибкую институциональную форму. Результат: уже в июне 2025 года состоялся второй саммит в Астане, где был подписан масштабный пакет документов, включая Астанинскую декларацию и Договор о вечном добрососедстве и сотрудничестве между Китаем и всеми государствами региона. В рамках саммита было заключено более 12 отраслевых соглашений – от «зелёного» недропользования до соглашений о городах-побратимах, подчёркивающих не только экономическое, но и гуманитарное измерение партнёрства.

Европейский союз не остался в стороне, напротив – он отвечает масштабом. С 2022 года формат «ЦА–ЕС» вышел на уровень глав государств: сначала в Астане, затем в 2023 году в Чолпон-Ате, а в 2025 году – в Самарканде. Европейцы запустили флагманскую инициативу Глобальный портал ЕС (Global Gateway), выделив 10 миллиардов евро на развитие транспортной взаимосвязанности (включая Транскаспийский коридор), цифровизацию, экологическую трансформацию и локализацию цепочек критически важных полезных ископаемых.

Отдельные страны-члены ЕС также стремятся к взаимодействию в рамках этой платформы. Германия провела первый саммит с государствами Центральной Азии в сентябре 2023 года в Берлине, а уже в 2024 году встреча прошла в Астане. В центре внимания – технологии, переработка сырья, «зелёная» повестка и подготовка кадров по немецким стандартам. Италия присоединилась в мае 2025 года, обозначив приоритетами возобновляемую энергетику, агропромышленный комплекс, критически важную инфраструктуру и поддержку малого бизнеса – вновь с акцентом на сопряжённость с инициативой Глобальный портал.

Есть также форматы «ЦА+Франция», «ЦА+Иран» и «ЦА+Турция». Существует и созданный несколько лет назад «Центральная Азия+Россия». Первый саммит «Центральная Азия – Россия» состоялся в октябре 2022 года в Астане. Сейчас готовится вторая встреча в верхах данного формата, которая состоится в обозримой перспективе.

Геоэкономический центр притяжения

Центральная Азия – единственный в мире макрорегион, полностью состоящий из развивающихся стран без выхода к морю: 400 млн га территории, 81 млн. жителей (к 2050 г., численность населения достигнет 100 млн.). Почти стопроцентная грамотность и близкая к 100 % цифровая компетентность молодёжи делают ЦА идеальной площадкой для ИТ-аутсорсинга, электронной коммерции и инновационных кластеров. А ведь помимо человеческого капитала, здесь сосредоточены ресурсы XXI века: природный газ, нефть, уран, редкоземельные металлы, стратегические водные артерии.

Помимо обладания богатыми природными ресурсами, Центральная Азия выступает стратегическим связующим звеном между Европой, Азией и Ближним Востоком. Это уникальное географическое положение делает регион ключевым для возрождения исторического Шёлкового пути, будь то в рамках китайской инициативы «Пояс и путь» или альтернативных проектов, таких как TRACECA, поддерживаемый ЕС.

Однако Центральная Азия — это гораздо больше, чем просто транзитный хаб или кладовая природных богатств. Это регион с глубокой историей, где зарождались могучие империи, распространялись мировые религии и формировались уникальные культурные традиции.

В итоге, не удивительно, что молодое население, растущий средний класс, мощная ресурсная база и богатое цивилизационное наследие превращают Центральную Азию в настоящий магнит для инвестиций, где все больше глобальных партнёров стремятся занять роль того самого «+1».

Формат «ЦА5+» доказал свою состоятельность как прагматичная и гибкая модель международного взаимодействия. Он позволяет странам Центральной Азии говорить с миром единым, но не унифицированным голосом, определять повестку, не отказываясь от суверенитета, и выбирать партнёров, не замыкаясь в союзах. В условиях меняющегося мирового порядка такая форма диалога становится не исключением, а прототипом будущей дипломатии – устойчивой, гибкой и ориентированной на конкретные результаты.

Джумадурды ПОТДЖИМОВ

Фото: orient.tm